Полное имя персонажа /псевдоним/ кличка
Диолектиан (Олег) Плюшевый (Плюш) Ассесор-суПремо.
В настоящее время прозвище известно только узкому кругу лиц. История его возникновения проста и незатейлива. Привязалось еще в бытность Олега курсантом. Изначально прозвище звучало «Мудила Плюшевый», где первое слово обозначало отношение курсантов к нему, а второе – описывало его аристократически-изысканный стиль общения. Отношение поменялось, а вот прозвище приросло накрепко. Настолько, что ни война, ни повышения не смогли его стереть. Разве что порой его сокращали в угоду удобству произношения.
Олег – сокращенная форма имени, принятая во времена Конклава. В настоящее время почти не употребляется.

Раса
Человек.

Возраст
Выглядит лет на 35, родился 238 лет назад, из них 204 находился в летаргическом сне.

Место рождения и жительства
Место рождения: Имморталис, столица Конклава.
Место жительства: Аментес, квартал ремесленников, домик лекаря.

Кем являетесь в Алгоре?
Обычный горожанин, зарабатывающий себе на хлеб ремеслом лекаря, а на масло к нему – молчанием.

Биография

Второй сын крайне старинной и богатой семьи. Не обремененный необходимостью наследовать титул, придворными обязанностями и прочее. Не унаследовал сколько бы то ни было серьезного магического дара. Тут, впрочем, удивляться нечему – семья Ассесор-суПремо известна своими государственными мужами, но скудна на магические дарования. Жизнь обещала быть легкой прогулкой за приятными впечатлениями. Не предвиделось ни малейших препон для того, чтобы Диолектиан стал достойным представителем своей семьи, успешным во всех начинаниях. Сердечные дела также были улажены родителями – за него отдавали дочь одного из магов Конклава. Пленяющая сердце красавица, богатое приданое, чтобы молодым не пришлось ютиться в родовом замке со старшим братом, или, хуже того, ограничиваться лишь особняком в Имморталисе. А известный магами род позволял надеяться на пристойный магический дар потомков новой ветви Ассесор-суПремо. Да и сама девица была по сердцу Олегу – с портрета на него смотрела симпатичная девочка, а приветственное письмо соответствовало самым строгим канонам.
В 15 лет настала пора определяться, где Диолектиан сможет применить свои таланты с максимальным успехом. Как уже говорилось выше, талантами Олег не блистал; а оттого достойный сын старинной семьи был отдан в военную академию. После домашнего обучения он уже владел грамотой, несколькими языками, основами применения магии, уверенно держал в руках гладиус, фламберг и топор, знал труды уважаемых ученых и умел писать неприличные вирши. Обучение в военной академии ничуть не затрудняло Диолектиана. Военные сборы в одном из лагерей стали началом кошмара. Нелюдь пришла войной. Все расы объединились и напали на долгие годы помогавших им людей.
Землетрясение их лагерь не затронуло, но ползли страшные слухи, что с лица земли исчез Имморталис. Магопочты не стало и никто из курсантов не знал, что сталось с близкими. Конклав не отдавал боле приказов, ибо не стало величайших магов. Воины камня, которыми они должны были приказывать, в большинстве своем потеряли управление.
Так начался кошмар. Олег пережил неразбериху первых дней, встал под знамена Теоклида, объединившего разрозненные остатки армии.
Мальчишки, которых готовили лишь для парадов и управления бессмертными воинами камня, стали пехотинцами. У них не было обоза, доспехов, припасов, коней. Не было ничего. Они узнали, что такое бесконечные марши, голод, жутчайшая нищета. И гложущая злоба, так как они оказались не в силах защитить никого. Нелюди шли по стране, уничтожая цветущие города. Людям было нечего противопоставить, никто не был готов к затяжной войне. Наступали со всех сторон, стягивая кольцо. Зачастую армия даже не успевала к битве, приходя уже на пепелище. И тогда они становились могильщиками. Перед ними, столь же бесконечно усталые и ободранные, шли беженцы. И все покрывал запах гари, въевшийся в самую плоть. Крик воронья и хлопья пепла.
Дни сливались в единую череду, где боль от стертых ног сменялась сомнительными радостями дизентерии. И вновь нестройные ряды могил за пепелищем. Когда выдавалась возможность, они стояли насмерть. Под ударами гномьего хирда. Под ливнем стрел эльфов. Под сметающими все живое атаками кавалерии троллей. И гибли. Потери были громадны.
Те, кто всего несколько лет назад были мальчишками, стали воинами. Они уже порядком забыли, что такое парады. Но научились стоять, держа магические щиты над деревнями, пока не уйдут жалкие остатки людей. И научились выживать. Их не становилось меньше, так как всякий, кто мог держать в руках оружие, становился под знамена. Но неизбежно погибал цвет нации. Самые сильные, смелые, отчаянные. Те, кто не умел смиряться с потерями. Кто был слишком горд для того, чтобы сделать еще шаг назад. Умирали и те, кто жаждал мести слишком исступленно, не прощая убитых детей, оскверненных могил предков. Из-за этих потерь Олег стал сначала десятником, потом сотенным. От пятисотенного отряда он пытался отказаться, стоя на коленях. Но командир остался непреклонным – больше некому. Позорная истерика окончилась четким пониманием всей гибельности ситуации. Из его академии остались лишь пятнадцать человек. На них уже висели ключевые посты, которые он бы просто-напросто не смог исполнять. Новобранцы были разными, среди них встречались искусные маги, великолепные фехтовальщики, стражники, но все они о войне знали слишком мало. И новички не умели выживать, замедляя нелюдей достаточно, чтобы хоть кто-то успел спастись. Страшная правда, что не осталось никого достойней вчерашнего повесы.
Ядро армии стало бичом, жалящим нелюдей. Они умели цепляться за каждый клок земли, заставляя нелюдь платить кровью. Вбивая им в глотку их амбиции. Каждый из его отряда с равной легкостью владел оружием и магией. Никаких изысков фехтования или витиеватых заклятий – сугубый прагматизм. Они не думали о чести, устраивая ловушки, где только могли. Не били строем, если была возможность напасть ночью, вырезая раненых. Диолектиан больше всего не любил стычки с вампирами – совершенно неинтересно было грабить их лагеря. Кровью люди не питаются, а боле ничего съестного, как правило, у вампиров не водилось. Он не любил оборотней, к которым практически невозможно подкрасться. Он ненавидел троллей, догоняя которых, они загоняли себя. Он ненавидел отступать под эльфийскими стрелами. Его до зубовного скрежета доводило мастерство гномьих кузнецов, чьи доспехи так сложно пробивать.
Люди исступленно искали способы передавать навыки и знания тем, кто вступает в ряды их армии. Одним из решений стала передача части воспоминаний во сне. Т.е. каждую ночь новобранцы переживали один день из жизни делившегося воспоминаниями. Это безумно выматывало всех, начиная от магов, на которых ложилась все большая и большая нагрузка, несмотря на то, что их берегли. Остальные участники этих «учений» отделывались моральным истощением и некоторой заторможенностью. Но иного способа быстро ввести новобранцев в текущее положение дел не было.
Очередной рубеж, который должен был стать последним. Великая битва у Олскура.
У людей были укрепления, жалкие остатки магов. И, конечно, их ненависть. Она была сильнее даже усталости.
Осада длилась долго. Сначала пали городские стены. Потом пришел черед уличных боев. Сражались за каждый клочок земли, каждый дом, двор, да хоть за очередной уличный туалет. Последние, кстати, всегда минировались и изобиловали ловушками. Это преследовало двоякую цель - с одной стороны нелюди опасались пользоваться имеющимися туалетами. А во-вторых застать кого-либо из них со спущенными штанами почти всегда значило убийство без потерь.
Днем остатки армии изматывали черепахи гномов с поддержкой знаменитых лучников. Ночью приходил черед вампиров. Тролли же оставались в резерве. Вынужденно, ибо их коннице нечего было делать на узких улочках. Каждый день был радостью, ибо жители уже давно покинули ненадежную защиту стен. Никто не говорил этого, но люди уже давно не верили в своих защитников. И все же, для жалких остатков людей каждый миг – драгоценен, он равен еще одному шагу. Прочь от фатума смерти. Уж кому, как не армии было знать, как далеко можно уйти на своих двоих. Теоклид планировал затем закрепиться в крепости. Три последовательных кольца стен. И четыре уровня донжона. Оставить же их в тылу нелюди не рискнут. Уже не рискнут. Этот урок последняя людская армия вбила крепко.
Люди уходили из Олдскула, последнего города, унося самое дорогое – книги, артефакты, надежду на выживание. Уводили тот немногий скот, что еще оставался. По мере возможности уносили детей. Раненые сразу считались приговоренными к самым сомнительным вылазкам. Надежда на выживание была изодрана в клочья, как павшие знамена.
В этой битве Олег занял выгодную позицию – храм, находящийся на холме. И уходящие от него три прямые улицы, по которым так изумительно разгуливаются огненные реки. Одна из лучших его затей – сочетание смол и магии. От этих атак нелюди еще не знают способов спасения. Им не помогают никакие магические щиты, отбросить же огненный поток исключительно физическими воздействиями не удается.
Сигнал отхода к крепости заставил усмехнуться – они никак не могли пробиться к своим. Впрочем, это мало что меняло. Жаль, до зубовного скрежета жаль, что смола кончилась. Настал черед честной стали. Судя по тому, что на этот раз они пришли днем, враги получили подкрепление. В который раз. Чертовски нечестно, что их всегда больше. Обидно, что у них есть еда и нет необходимости делиться с теми, кто не воюет. Раздражала манера врагов идти под развевающимися знаменами. У нелюди много что есть, чего нет у людей. Уже нет. Все же правы были те, кто заводил речь о том, что мы слишком много помогаем нелюди. Ибо их неблагодарность сравнима только с их же вероломством.
Щелчок арбалетов, отсылающий вампирам последние болты, вознося благословения небесам, что те мало пользуются доспехами. И еще три десятка ударов сердца до стычки. Самое время поправить доспехи, привычно проверяя, все ли подогнано. Нет времени оглядываться, проверять готовность своих ребят. Да и нет охоты. Олег прекрасно знал, что его люди сейчас выглядят хуже шайки жалких разбойников. Оружие и доспех – пестрый калейдоскоп отбитого у нелюди, найденного в старинных арсеналах, взятого в фамильных сокровищницах. Хорошо, если в отряде найдется хотя бы десяток не имеющих ранений. Хорошо, что вампиры бегают быстро, иначе он бы начал выть от безысходности. Глухо, зло:
- Спина к спине. И мотив подхватывают сорок глоток. Сорок голосов орут, пока хватает дыхания.
     Плечом к плечу
     Жизнь коротка,
     Дерись, приятель.
Старая песня. Люди пели ее в период расцвета. Когда нелюди еще не начали свое предательское наступление. Когда это были красивые образы. Романтичные, чтоб их.
     Своею кровью заплачу
     За то, чтоб вы смогли остаться.
     Пускай сегодня день не мой,
     Зато друзья мои со мною.
Сорок человек из пяти сотен, что были по его началом на момент формирования отряда. Осталось безумно мало. И не останется никого. Все согласились уйти на тот свет. Ну а чтобы не страшно было гулять – надо собрать хорошую компанию. Тело привычно танцует, уворачиваясь от копий, нанося удары топором. Сознанию же заняться особо нечем – нет хитрых маневров, необходимости отдавать приказы. Нет даже стратегии. Стоять, сколько хватит сил, оттягивая сдачу Олдскурской крепости.
Удар, алую дымку в измотанном сознании прорезает боль. Ее бесконечно много. Так много, что Олег не сразу понимает, что руки больше не держат топор. С рыком, сделавшим бы честь любому из зверей, он попытался броситься на слишком ловкого врага. Отказываясь умирать без еще одного поверженного противника. Мрак.
Очнулся пятисотенник уже ночью. Безумно возмущенный тем позорным фактом, что его забрали с поля боя. Последнее убежище людей. Разговор с Эрецианом. Диолектиана взбесило, что Олдскул еще огрызается, а они тут прохлаждаются. Его горячку Эрециан пресек быстро.
- Ты потерял руки и переломан, как старый веник. Даже если сейчас поползешь обратно, то ничем не сможешь помочь. Что-то подобное Олегу не раз приходилось говорить раненым, чуть ли не силой удерживая их от атаки. Он прикрыл глаза, не доверяя голосу, показывая, что готов слушать.
Еще одна часть стратегии Теоклида по спасению Ковена. Несколько человек решено было все же вытащить из-под Олдскула. Вытаскивали тех, чьи головы были богаты знаниями, и чьи тела находились далеко от еще не отгремевшей битвы. План держался в тайне, чтобы никто из участников не вздумал помешать, боясь обвинения в трусости. Из магов у них есть только темный. Диолектиану предстояло сначала пережить установку протезов, которые были руками обычного голема. Счастье еще, что он у них был. Потому как без рук пятисотенника бы ждала на редкость незавидная участь беспомощного калеки. Лечение планировалось без какого-либо обезболивания, чтобы питать накладываемые чары. Силы мага, успевшего изрядно потратиться, стоило расходовать экономно, а уж использовать боль для энергетической поддержки заклинаний темные всегда умели превосходно.  Его ждет сон магического исцеления. Свободная энергия, на линии тока которой стоит убежище, будет поддерживать заклинание для всех, когда боли станет недоставать. Кости срастутся, протез станет частью Диолектиана, совместятся кружева ауры и магоканалы протеза. Когда Олег проснется – неизвестно, слишком много неучтенных факторов. Они - зерна будущего возвращения цивилизации людей. Конечно, Теоклид не делал ставку исключительно на них. Подобные схроны оставляли в самых неожиданных местах.  Имели они порой весьма причудливые формы.
Указания розданы, сухое прощание и смирение с судьбой. А потом были ухмылка темного мага, снятие анестезии и боль. Она нахлынула, закружила его, не оставляя места ничему иному и увела за собой.
Диолектиан открыл глаза. Ничего, впрочем, не изменилось. Вокруг царила все та же тьма. Пугало отсутствие усталости. Ну и боли, давно уже ставшей его закадычной подругой. Он сел, пытаясь обшарить вокруг себя пространство. И столкнулся с достаточно интересной задачей. Его руки не имели чувствительности. Более того, он контролировал их положение весьма относительно. Привычный пасс, зажигая небольшой огонек. А вот колдовать так стало даже удобней. В телах големов магия циркулировала максимально эффективно. В этом плане они куда выгоднее человеческого тела. Быстрый осмотр, пробные движения. Тело слушалось великолепно, от ран остались уже поблекшие шрамы. Никакого ограничения подвижности, хотя ему смутно помнился удар древком по ногам. Видимо, сращение его ауры с магоканалами протезов заняло больше времени, нежели исцеление тела.
Вокруг были четыре пустых каменных ложа, подобные его собственному, пыль и тишина одиночества. Диолектиан провел ничего не чувствующими руками по одному из них. От заклинания не осталось уже и следа ауры. Собрат по академии Эрециан, темный маг Суаре и кто-то еще, не замеченный им в агонии. Они покинули это место уже давно. Следовало выйти из-под надежного свода и узнать, к чему привели их отчаянные усилия. Идеально, конечно, было бы узнать об этом от них самих.
Олег выбрался из убежища. Оборванец в истлевшей одежде, из чего-либо годного имеющий топор и послание от шутника Суаре: Живи, Плюш. Месть темного мага была достойна причины. Однажды именно Диолектиану выпала сомнительная честь убедить темного мага, что придется пытать своих. Глупая в общем-то ситуация. Они вдвоем оказались загнаны в угол десятком оборотней. От Олега пользы практически не было – его приложили сетью трудолюбия. Это замечательное заклинание нарушало связь между мозгом и мышцами, оставляя пораженного аморфной тушей, с постепенно замедляющимся биением сердца, затихающим дыханием. Все осознавать, но быть не властным над своим телом. Ужасное состояние, из которого мозг лихорадочно искал выход.
Приканчивая вражеского мага, Суаре увлекся и остался без сил. Сложно жестами объяснить, что на них двоих оборотням хватит пары несильных шлепков. Олег сейчас бесполезен, на обоих сил нет. Но для темного мага это отнюдь не проблема. На яростное покручивание пальцем у виска, Диолектиан объяснил, что его крики точно не станут привлекать внимания оборотней. Полусекундное замешательство со стороны мага. Олег невозмутимо ждал. На чумазом осунувшемся лице Суаре мелькнула белая нитка зубов. Улыбка, более похожая на оскал. Еще одно покручивание пальцем у виска, на этот раз куда более заинтересованное. Дальнейшее не представляло особенного интереса – простым воинам с магом очень сложно справиться. И численный перевес играет малую роль. Олегу в общем-то даже не пришлось особо шевелиться. Чему он малодушно радовался.
Когда они наконец-то добрались до своих, Суаре в самых нецензурных выражениях объяснил Диолектиану всю глубину его ненормальности. Олег понимал, что Суаре пришлось переступать через вбитые с младенчества принципы – темных магов воспитывают очень специфически. Притянув к себе мага, Олег уткнулся лбом в плечо Суаре, показывая, что ничего не изменилось, что тому не грозит наказание:
- Прости. Все бы ничего, но маг не нашел ничего достойнее, чем смущенно замереть, заливаясь краской. Часовые, ставшие свидетелями, разнесли неприличную сплетню. Вызов к командиру не стал неожиданностью. Отчет Теоклиду о том, как именно Диолектиан надругался над одним из немногих магов, заставил командира неприлично ржать.
- Плюш, такого издевательства над темным я даже от тебя, оболтуса, не ожидал. И куда более серьезный разговор с самим магом, убеждая его не слетать с катушек.
Диолектиан задумчиво провел кончиками пальцев по черному шраму – памятке о том приключении. Неприятно было ощущать прикосновение холодного металла на лице, не чувствуя рук.  Отсутствие товарищей порождало растерянность сродни той, что обрушилась после падения Имморталиса. Спасал приказ. Он дал цель, из который вырос план действий. Найти поселение выживших, узнать о состоянии дел.
Отсутствие имущества ничуть не смущало - к нищете Диолектиану было не привыкать. Привычно ограбил какого-то нелюдя, подкарауленного на дороге. Поговорил с ним по душам, и, рефлекторно заминировав тело, отправился искать людей. Через два дня накрыло осознание, что подобный гостинец в мирное время неуместен. И гонка обратно, надеясь успеть к трупу первым. Разминировать тело, столь дразняще-эффектно развешенное по частям на дереве, стало нелегкой задачей. Останки пришлось тщательнейшим образом прятать.
Пара месяцев пути и вот он на краю болот. Смрад, сравнимый только с вонью разлагающейся плоти. Не первый день, причем разлагающейся. Мерзость. Жалкая деревня. Да и люди. В общем и целом, весьма и весьма жалкие. Несколько дней переговоров со старейшиной деревни. Как отступающие жители Конклава и боялись, магов стало в разы меньше. Слишком активно нелюди их вырезали. Слишком мало мы их берегли. Со старостой легко нашли общий язык. Было решено, что Олег создаст библиотеку и уйдет. Поселился бывший командир пяти сотен в деревянном доме, который и станет библиотекой. Наличие пустых домов в деревне было сродни обжигающе хлестким ударам кнута для его истерзанной души. Пустующий дом – еще один прерванный род. Царившая вокруг безысходность нищеты откровенно сводила с ума. Стыд стал куда хуже теперь, когда не стояло срочных задач. Когда на нем не висела ответственность за его солдат.
Еще немного, и он уйдет в земли нелюди. Для людей было сказано – шпионить. Но истинной причиной было желание не видеть этой убогой нищеты.
Книги сделать оказалось не так просто. Не было бумаги – она моментально расползалась в этой промозглой мерзости. Уцелевшие фолианты ценились высоко, но никто из нынешних людей не мог сотворить защитные заклинания. Поэтому пришлось попеременно переносить на пергамент то, что он еще помнил и охотиться, выделывать шкуры, сшивать книги, налагать соответствующие заклятия.
Староста было заикался об обучении молодежи магии. Олегу оказалось достаточно рассказать, как он умеет это делать и к чему это приведет. И вопрос был снят.
Артефакт кружит со скоростью мысли. Каллиграфически изящные, как Диолектиан их и помнит, буквы ложатся на пергамент.
Ты помнишь дворец великанов,
В бассейне серебряных рыб,
Аллеи высоких платанов
И башни из каменных глыб?

Как конь золотистый у башен,
Играя, вставал на дыбы,
И белый чепрак был украшен
Узорами тонкой резьбы?
Последнее, что осталось в его голове не перенесенным на пергамент: стихи, принесенные кем-то из воинов камня. Горькие тогда. Обжигающие ненавистью сейчас. И, единственное, что оправдывает людей:
И мы до сих пор не забыли,
Хоть нам и дано забывать,
То время, когда мы любили,
Когда мы умели летать.
Конец создания библиотеки он отметил защитными чарами на дом и выполнением заветной мечты последних нескольких лет - грандиозным запоем.
Спустя два дня он ушел. И снова его терзала боль разлуки – пришлось оставить топор. Тот самый, что вручил ему отец в день присяги. На котором был выгравирован девиз его рода Radices altius discurrentes. Верный товарищ, с которым он прошагал от Имморталиса до Олскура. Слишком приметный, еще и напитанный боевой магией, слишком характерной для людей периода расцвета Ковена. Его реликвию заменил безликий выкидыш неизвестной кузни. Несмотря на то, что новая рукоять не ластилась к ладони, остаться безоружным было бы хуже. Много, много хуже.
Несмотря на большое количество долгожителей среди нелюди, Олег не боялся, что его узнают – слишком много воды утекло. Война закончилась более двух сотен лет назад. Внешность у него не особенно приметна, а уж если помножить на то, что врагов он редко оставлял живыми... В целом, вероятность быть опознанным крайне невелика. Ноги привычно отсчитывали километры, а душу рвала память. И сомнения. Людей слишком мало, генофонд истощен. Да и условия – в таких все силы уходят на выживание. Для цивилизации же нужна сытость. Нужны нормальные земли. Нужен мир и отсутствие конфликтов хотя бы лет на четыреста. Как воздух, необходимы торговые связи, ибо изоляция приводит к застою. И много-много еще этих «надо».
Легенда его была проста и незатейлива. А оттого – весьма жизнеспособна. Он одинаково неплохо умел калечить нелюдь и лечить людей. Как показало несколько весьма спорных с точки зрения медицинской этики экспериментов, лечить нелюдь он также мог весьма и весьма успешно. Теперь он лекарь, по крови полукровка троллей. От кого – и сам не знает. Огненные нравы у трольих красавиц, что тут скрывать. Из семьи ушел давно, вслед за улыбкой любимой. Страсть остыла, а дороги назад не существует. Походил по миру наемником, чудом выжил и решил найти иной путь в жизни.
Очень удачно оказалось, что у него есть зачатки огненного дара, в сочетании с черными волосами и смуглой кожей выглядит убедительно. Бояться менталистов Диолектиан не собирался – они редки, да и пробить армейские амулеты еще никому из них не удавалось. Да и имя – сейчас оно не широко распространено, но, в отличие от сокращенной формы, встречается у троллей.
В итоге, Диолектиан осел в Аментесе – хоть что-то похожее на город. Небольшой домик, заслуженная репутация лекаря. Садик с травами, небольшая библиотека, изумительная мастерская артефактора. И, главное, не надо никуда маршировать. Что еще надо для усталого солдата?
Немного смущало одиночество, но жить в одном доме с кем-то из нелюди – увольте. Враг всегда остается врагом, и даже если воздух пахнет миром, не стоит звать его в дом. Опаснее только приводить женщину с болот. К счастью, возраст в этом плане давал о себе знать.
Еще один спорный момент – налог кровью. Его кровь была отравлена для кровососов разного рода сразу после принесения присяги. Ибо воины должны сражаться, а не кормить нечистивую нелюдь. Поэтому, платить налог приходилось иначе. К счастью, отсутствие рук и ангиопластика сосудов на шее послужили поводом отказаться от прямого налога, заменив его на сбор крови с тех из его пациентов, кто мог себе это позволить. Унижать же его регулярным спусканием штанов для доступа к паховым венам дампиры благоразумно постеснялись. Они всего лишь регулярно забирали наполненную бочку, оставляя взамен пустую.
Конечно, Диолектиан не настолько расслабился, чтобы перестать составлять планы, собирать информацию, искать союзников. Но, по сравнению с кошмаром их поражения,  это был отдых. Ну а регулярные упражнения на лужайке за домом позволяют сохранить пристойную физическую форму. На случай, если опять придется мерить мир сапогами.

Внешность
Рост: 193 см;
Вес: 107 кг;
Цвет глаз/волос/кожи: карий/черный/смуглый;
Телосложение: жилистое;
Особые приметы: протезы рук, шрамы.

Диолектиан – поджарый мужчина, весьма гармоничного телосложения. Прямая осанка, да и манера держаться, напоминают кадровых офицеров. Черты лица соразмерные; в целом приятные. Носит усы, бородку и бакенбарды, отвлекающие внимание от шрамов на лице. Короткая аккуратная стрижка, так же характерная для тех, кто не имеет достаточно времени, для занятий туалетом, но при том склонен к опрятному внешнему виду. Если присмотреться, то виден шрам от линии роста волос, рассекающий бровь и спускающийся по скуле через всю щеку в бороду. И, более похожий на татуировку, шрам от боевого заклятья на лбу. Памятка ночных вылазок - у Диолектиана отпечатался след сети трудолюбия – характерные ровные черные шестиугольники. Остальные шрамы, как правило, скрыты одеждой.

Руки отсутствуют вовсе, вместо них протезы, небрежными лоскутами приклепанные к плечевым суставам. Диолектиан не любит сообщать о своем увечьи, а оттого носит одежду с длинными рукавами и перчатки. Протезы тяжелые; но при этом руки сохраняют естественную моторику.
Во время разговора жестикулирует скупо. Движения экономны и бесшумны. Великолепно маскируется, часами может сохранять неподвижность.
Голос – низкий, с легкой хрипотцой, легко могущий перекрыть шум битвы, но совершенно не подходящий для чего-то более светски-изысканного. Естественно, что Диолектиан не имеет манеры повышать голос без нужды. Как правило, тон голоса ровный, типичный для уверенного в себе человека, знающего себе цену и готового отвечать за каждое слово или же поступок. Въевшаяся в саму суть привычка отдавать приказы иногда помогает – больные нередко выполняют предписания, даже не задумываясь о возможности их игнорирования.
Предпочитает удобную, немаркую одежду. Единственное, за чем Диолектиан внимательно следит – чтобы не оказаться в чем-то, напоминающем форму академии.
Редко покидает дом без лекарской сумки и топора, чьи перевязи уравновешивают друг друга. Топор – типичное оружие небогатого наемника – метровый ухватистый обух, окованный сталью, хищно изогнутое лезвие топорища, уравновешенное шипом для пробивания доспехов.
В целом, производит впечатление бывалого наемника, отошедшего от дел из-за ранений.

Характер
Привычен к лишениям, переносит их без каких-либо моральных терзаний. Непрошибаемо-спокоен, здраво считая, что время горячиться у него уже было. Очень не любит деревни, предпочитая города или же отсутствие цивилизации.
Ощущает себя чужаком, эдаким осколком безвозвратно утерянного прошлого. Снисходительно относится к выжившим людям, не считает их ровней. Холоден и недоверчив ко всем остальным расам. Часто меланхоличен, тоскуя по тем, кого не увидит. Не питает иллюзий о встрече еще кого-то из спасенных сослуживцев. Этот вопрос его волновал сразу после пробуждения. В результате расспросов Диолектиан выяснил, что люди помнят несколько случаев, подобных его собственному; все они случились безвозвратно давно. Мечтает увидеть возрождение своей цивилизации. Привык помнить о своей невесте, как о светлой любви, совершенно не заботясь тем, что не помнит ни ее имени, ни внешности.
По мировоззрению – абсолютный нейтрал. Одинаково не склонен к добру и злу, отдельные черты в характере перемешаны равномерно и не противоречат друг другу, подчиняясь рассудку.
Плохо переносит грязь, понимая ее весьма специфично. Брезгливо кривится от ругательств, но ничуть не озаботится тем, что вымазан с ног до головы в крови, фекалиях, гное и прочих малоаппетитных жидкостях.
Лгать не любит, но лжет весьма искусно. Единственный, кому не врет никогда и ни при каких обстоятельствах – самому себе. Весьма требователен к себе и окружающим (прозвище досталось ему не за красивые глаза). Аккуратист, что проявляется как во внешнем виде, так и в быту. Предпочитает систематизировать заклятья по старой школе.
Например, фаербол, сотворенный щелчком пальцев, будет:
1. Область применения: боевое заклинание,
2. Стихия - огонь,
3. Система активации - жестовая,
4. Уровень опасности – первый (это уже, естественно, зависит от силы, вложенной магом в заклинание, скорости создания чар, поражающей силы, сложности блокирования и еще полусотни факторов).
Диолектиан жесток, но это всегда подчиняется холодному расчету собственной выгоды. Так, например, пытая кого-то, сразу определяет цену смерти. И не посчитает за излишний труд объяснить имеющиеся в наличии варианты. Или же может объявить оставшийся мизерный срок жизни пациента, указывая что он может сделать для облегчения страданий.
Любит творить что-либо руками, создавать новое. Уверенно работает с кожей, деревом. Создание артефактов стало для него не столько способом заработка, сколько негаданной радостью. Помимо этого хобби, Диолектиан любит чтение, легко цитирует по памяти философов, поэтов и историков. Владеет литературным языком, неплохо танцует.

Силы, способности

Магия огня – на уровне навороченной зажигалки. Сил немного, но навык их применения впечатляет. Заклинания в большинстве своем для боевого применения. В основном активируются мысленным усилием в сочетании со специфическим телодвижением. Например, кувырок со вскидыванием топора приводит к возникновению вспышки, ослепляющей (на половину поста) находящихся неподалеку противников.

Целительство – это сочетание магических склонностей, умения определить причину болезни и направить организм к выздоровлению. Сторонник сочетания различных способов лечения. Заклинания ничуть не противоречат хирургии, асептике, травам и др. методам. Способности подкреплены богатейшим опытом полевого хирурга. Стоит отметить, что Диолектиан слабо разбирается в гинекологии, акушерстве, родовспоможении и педиатрии.

Бытовая магия – мелочи, помогающие наладить быт. Например, сушка и штопка одежды, гигиена, дезинфекция воды и пр. В общем, все, что необходимо блистательному офицеру для приведения себя в пристойный вид при любых обстоятельствах.

Артефакторика – может создавать предметы, наделенные магической силой. Они всегда имеют ограничение на число применений. Не может наделить предмет той силой, которой не владеет сам (или ассистент при создании), однако артефакт может накапливать силы, а, следовательно, может быть мощнее, чем заклинание, созданное Диолектианом при помощи своих сил.

Ориентация
Бисексуален.

Связь с вами
Имеется у всех в том нуждающихся.

Контрольное слово

Опыт игры
Некоторый имеется.

Частота посещения
Хаотична и нестабильна – важных для сюжета ролей/квестов не доверять.

Отредактировано Диолектиан (2014-01-12 19:26:03)