Солнечный луч настойчиво бил в глаза. Старик с силой разлепил веки и приподнялся на руках. С трудом сосредоточившись, он понял, что находится в своей небольшой келье. Покоями полупустую замусоренную комнату в помещениях темницы не поворачивался назвать язык. Шаман сам отказался от любых удобств и отстоял для себя эту камеру. Каменный пол был залит экспериментальной жидкостью, причем при падении, она перемешалась с порошком антеи, в результате чего  появилась небольшая дыра в полу. Очень интересно, даже более, чем очень.  Кровать была разломана на доски, стол перевернут, все образцы разбиты, книги порваны. Судя по всему этому, он обращался. Но почему? Зачем? Ведь он клялся больше не убивать.

Шаман с трудом сел (ноги болели словно их обкололи иглами) и посмотрел на свои руки. На тех осталась запекшаяся кровь.

- Убивал… опять… - старик затрясся. - Скольких? И за что?

Он смутно помнил огонь и разрушения, крики. Что-то пошло не так, что-то заставило его изменить себе и обратится в это существо. Да, он помнил крики.  Жизнь в Аментесе определено не станет прежней.

Громкий стук в дверь кельи отвлек старика.

- Шаман! Шаман, ты тут? Ты нам очень нужен, Дэмиэн ищет тебя! Бунтовщиков судят!

Старик резко распахнул глаза отдаваясь воспоминаниям. Точно… Восстание. Дампиры решили показать клыки.  И их план свержения Дэмиэна почти удался, вот только если бы не Шаман и оборотни. Кто-то привел оборотней и те вовремя отразили атаку на северное крыло, тогда как Дэмиэн со своими воинами отбивали южное. А он, понимая, что ситуация экстренная, стал собой. Чудесным юношей, чья красота манила и дурачила. А потом он обратился, чтобы разрывать заговорщиков в клочья. Точно, его убивали, резали руки, ноги, вот почему все так болит.

- Великий Мерунес, твое чертово благословение спасло мне жизнь, - прошептал он, - А я помог твоему отпрыску…. Иду! – громко крикнул он послу за дверью.

Быстро одев новые вещи (идти в рваных окровавленных совсем уж моветон), Шаман отбросил все тяжкие мысли, включил свое очарование и с гордо поднятой головой вышел из кельи. На лице его играла беззаботная улыбка. Те, кого он встречал, за спиной крутили пальцами у виска, говоря тихо, что он псих, который радуется в дни великой печали и скорби. О, эти чувства для кого угодно, но не для него.

Пусть думают так. Люблю, когда меня недооценивают.

К тому же, если все воспринимать не в меру драматично, то можно рано состариться. Тайный мавзолей Мерунеса не тронут, Дэмиэн жив, что еще надо? Смерти солдат… его это не касается, как и разрушения, которые получила цитадель. Авторитет княжеской семьи Шамана тоже не особо волновал, у Дэмиэна есть шанс его поднять.

Шаман прошел в тронный зал, где на троне восседал непривычно мрачный Дэмиэн. Слуги, воины и придворные почтено склонили головы, а предатели стояли на коленях перед троном. Руки и ноги их были скованы, конвоиры следили за каждым движением пленников, а их жены и дети плакали в стороне. Кто-то из них взывал к новому правителю, но стражники грубо приказывали им молчать.

Шаман спокойно прошел мимо всех них, поднялся по ступеням к трону, обошел его и стал по правую руку от Дэмиэна.

- Он сошел с ума окончательно… не приклонил колено, не склонил головы,- услышал оборотень чутким слухом. - Без спроса поднялся к трону! Его казнят… Он ведь бросил нас во время боя!

- Ты что! Говорят, что он превратился в ужасного монстра! Выживший дампир, который видел его, сошел с ума и выколол себе глаза.

Идиоты, что за бред?  У меня еще и слух чутких, и глаз острый. Ну да обсуждайте, обсуждайте. А еще лучше бойтесь.

Шаман глянул сверху вниз на бунтовщиков. Те выглядели весьма жалко и подавленно. Оборотень облизнулся, вспоминая как вкусна их кровь, кровь предателей и трусов. А где тот мальчик, которого пророчили на трон? А, вон он! Трясется больше всех! Стыд, смех и позор на ваши полукровские головы! Шаман вообще забывал о чувстве вины, когда дело касалось крови.

Сейчас весьма больше Шамана интересовал Дэмиэн. Княжич выглядел ужасно, сказался двухдневный почти беспрерывный бой. Юноша лишь один раз глянул в сторону советника отца, но этого Шаману хватило. Он чуть склонился к юноше и послал четкую мысль:

“Что вас смущает, княжич? Вы или садист и оттягиваете момент казни и мучаете родственников, либо решили оспорить свое же решение?”